Гроза 1940 - Страница 87

– Самым моим опасным противником является отсутствие горючего. – Продолжил развивать тему командующий Африканским корпусом. – Если бы у меня были хоть полторы заправки на танк, я бы уже вкатился в Каир. И никакие Уэйвеллы и Окинлеки меня бы не остановили. Хотя надо признать, что мои «"ролики"» уже отработали ресурс, моторы надо заменять новыми. Мы ещё можем передвигать их вдоль линии соприкосновения с британцами, но серьёзного броска вперёд мои панцеры не выдержат.

– Боюсь Эрвин, что о моторах придётся забыть, да и обо всём остальном тоже. – Паулюс окинул взглядом придорожные пески и продолжил. – Нам пора думать как выбираться из этого никому не нужного места.

– Почему не нужного? – Усмехнулся Роммель. – Черчиллю эта проклятая пустыня очень нужна. Да и наш союзник дуче тоже от неё не откажется, хотя без нас он уже давно бы сидел на Сицилии.

Роммель понимал, что время серьёзного разговора ещё не пришло. Срочный прилёт Паулюса мог обозначать только одно, что дела в Европе пошли скверно и его, не такой уж сильный, корпус понадобился там. А то что дела у вермахта неважные ясно было уже на второй день вторжения в Россию. Вдруг заткнулся Ганс Фриче, весь первый день пропевший об стремительных ударах «"танковых богов"» Германии, как гнилую мешковину рвущих сопротивление русских войск. Зато выступил Геббельс со странной речью о величии германского духа, который остаётся твёрдым даже в дни тяжких испытаний. На третий день небо над его позициями очистилось от немецких самолётов, которые по словам лётчиков срочно перебрасывали в Румынию. Заткнулись в эфире вечно говорливые итальянцы. Офицеры итальянских частей пытались выяснить у немцев положение на востоке и, не получив вразумительно ответа, теряли доверие к союзникам.

Первые исчерпывающие ответы были получены от пленных британских офицеров. Не скрывая сарказма они рассказывали, что дивизии «"непобедимого вермахта"» разгромлены русскими уже на границе. Как все «"танковые боги"» въехали на своих «"роликах"» прямо в заботливо приготовленные для них котлы, где их танковые группы и перемалываются русскими. Как лучшая в мире германская авиация добивается в небе и на аэродромах русскими истребителями. Что Красная Армия захватила столько пленных, что русские потеряли им счёт.

– Мне непонятно, как вы умудряетесь держаться против наших войск, если какие–то русские колотят вас как хотят. – Закончил свой рассказ пленный британский майор, со сквозящим в голосе презрением к противнику. Сам он совершенно случайно въехал на своём джипе в расположение передовых частей вермахта. А судя по внешнему виду и на фронте оказался так же случайно. Холёная морда истинного прожигателя жизни дополнялась идеально отглаженным кителем и членским билетом аристократического клуба Каира.

Роммель критически окинул взглядом свои мятые шорты в масляных разводах, разбитые африканскими дорогами ботинки, свои руки в ссадинах и заусеницах. Его вдруг одолела злость. Выслушивать замечания от этого напыщенного ничтожества было просто унизительно.

– Пока что майор, это вы «"умудряетесь держаться против"» меня, а не я против вас. – Со злой усмешкой поставил он британца на место. – А что касается «"каких–то русских"», то я уверен, что и вам скоро придётся проверить на своей шкуре силу их ударов.

– Но Британия не собирается воевать с ними. – Заявил майор.

– Вы, как всегда, собираетесь отсидеться за чужой спиной? – Поинтересовался Роммель. – Не надейтесь. Если всё, что вы тут мне рассказали, является правдой, то и вашей Англии придётся вступить в войну с нашим общим врагом. И чем быстрее вы это поймёте, тем больше шансов у вашей Британии уцелеть. – Видя, что майор пытается ещё что–то сказать, Роммель махнул рукой. – Уведите этого болвана.

Был этот разговор вчера днём. А вечером его предупредили, что в расположение Африканского корпуса вылетает его давний друг Паулюс, который не так давно и устроил ему командование им. И вот тогда Роммель понял, что всё рассказанное британцем – правда. Только большая беда могла в самый разгар компании отвлечь одного из высших офицеров генерального штаба на второстепенный участок фронта. Роммель был умным человеком и прекрасно понимал значение Африканской компании в общих задачах вермахта.

Даже когда его танки только ворвались в Бенгази, он уже понял, что удар его корпуса всего лишь отвлекающий манёвр, главное предназначение которого испугать английское командование. Но Роммель не стал бы «"лисом пустыни"» если бы не использовал до конца самый завалящий шанс. Стремительно обтекая укрепления англичан, которые они пока не собирались сдавать, он устремился на восток.

Жара, пыль, скрипящий на зубах песок, взметаемый сотнями гусениц танков и бронемашин, пытающихся обойти друг друга в этой необозримой дали. Кипящее масло на раскалённых двигателях. Мгновенно исчезающий бензин из повреждённых емкостей. Кипящая вода в радиаторах. Раскалённые пушки на только что захваченных английских позициях. Жаркое пламя сгорающих танков. Растрескавшиеся губы и жуткая постоянная жажда. Далёкие миражи оазисов и дворцов, исчезающие стоило только подойти поближе. И невозмутимые верблюды наблюдающие за его бронированными колоннами. Душные дни сменялись холодными ночами, когда без шинели можно было замёрзнуть. А на смену холоду ночи опять приходила удушающая жара полдня. И так день за днём, пока его войска рвались на восток, через эти проклятые пески.

Через неделю, обойдя блокированный Тобрук, Африканский корпус выполнил поставленную перед ним первоначальную задачу. На этом его возможности и заканчивались. Но тут на Роммеля пролились дары фюрера. К новой, полностью укомплектованной, панцердивизии фюрер добавил поддержку ещё одного воздушного корпуса, затем были переброшены ещё две пехотные дивизии, а самое главное итальянцы всё–таки притащили танкеры с горючим. Всё это свалилось на его голову настолько вовремя, что впору было поверить в свою счастливую звезду.