Гроза 1940 - Страница 71

В Южной Румынии войска Южного фронта, используя перенасыщенную войсками девятую армию генерала Петрова как таран, выдавливали Румынскую четвёртую армию в Добруджу и далее к Болгарской границе. Шедшая вторым эшелоном девятнадцатая армия генерала Конева после выхода к Дунаю развернулась фронтом вдоль его берега и обошла Бухарест с юга, отрезав находящиеся в Болгарии немецкие войска. Почувствовав на себе мощь ударов Красной армии, румынские генералы быстро растеряли боевой пыл и при первой же возможности бросали свои войска и бежали на Запад. Оставленные своими офицерами солдаты, побросав винтовки, разбредались по домам, если такая возможность была, или же старались сдаться. Румынская армия к исходу четвёртого дня войны уже не представляла собой серьёзную боевую силу.

Для вразумления Финляндии, которой Советский Союз предъявил в первый же день войны жёсткий ультиматум, потребовалось несколько дивизий бомбардировочной авиации. Трёхдневной бомбардировки финской столицы хватило, чтобы правительство президента Рюти отправило Маннергейма в отставку и попыталось выпроводить немецкие войска с севера страны в Норвегию. Но у немецкого командования была своя точка зрения на данную ситуацию. Проигнорировав жалкие потуги финнов послужить сразу всем господам и урегулировать со всеми сторонами спорные вопросы мирным путём, они ликвидировали финские органы власти на севере страны, фактически оккупировав его. Немецкая армия «"Норвегия"» предприняла попытку прорваться к Мурманску и угодила в ловушку, устроенную ей командованием Северного фронта. После чего советские войска перешли финскую границу.

Только в Прибалтике немецкие войска, используя близость Пруссии и помощь местных националистов, сумели прорваться вглубь страны. Четвёртая танковая группа Гепнера, понёся большие потери, всё же вышла к Каунасу. И хотя её блокировали в нём, уничтожение этой группировки стало большой проблемой, ибо уничтожить её без уничтожения города было просто невозможно. Не сумели далеко прорваться в Пруссию и предназначенные для этого советские восьмая и одиннадцатая армии, хотя и сумели воспрепятствовать развёртыванию шестнадцатой и восемнадцатой полевых армий Вермахта. Несколько дней там шли тяжёлые встречные бои с переменным успехом. Такой была обстановка к вечеру вчерашнего дня.

Совещание началось с доклада Шапошникова. Андрей внимательно слушал его спокойный размеренный голос, но существенное изменение обстановки произошло только в Румынии, где дивизии Конева вышли в предместья Бухареста. А шестой танковый корпус генерала Рыбалко прорвался к Плоештинским нефтепромыслам, где ввязался в бой с немецкими дивизиями прикрытия. Восьмой танковый корпус полковника Баданова обошёл нефтепромыслы с севера, завершая окружение Плоештинской группировки немцев. С подходом к промыслам механизированных корпусов двенадцатой и восемнадцатой армий румынская нефть для немцев была потеряна окончательно. А после ввода утром пятого дня армий второго эшелона Юго-Западного фронта, двадцать восьмой генерала Качалова и двадцать девятой генерала Масленникова, была предрешена судьба всей Румынии. Растекаясь по северу страны, армии подавляли последние очаги сопротивления, брали под контроль стратегические объекты и в некоторых местах уже вышли к венгерской границе.

– А как ведут себя венгерские войска в Словакии? – спросил Сталин.

– Никаких признаков активности не проявляли. – Ответил Шапошников. – Кажется, Хорти решил остаться в стороне.

– Кто ж ему позволит! – усмехнулся Ворошилов. Он постучал карандашом об блокнот и добавил. – Нас то его нейтралитет ещё устроит, а вот Гитлера вряд ли.

– Значит нужно быть убедительнее Гитлера. – Сказал Сталин. – Товарищ Голиков, вы передали адмиралу Хорти наши предложения.

– Так точно, товарищ Сталин. – Подскочил со своего места генерал Голиков, курировавший внешнюю разведку. – Но венгры до сих пор молчат. Выжидают, надеются, что немцы устоят.

– Каких ему ещё доказательств надо? – Удивился Будённый. – Наши войска уже на его границе стоят, а он всё чего–то ждёт?

– Пока на нашей территории есть немецкие дивизии, он будет ждать. – Ответил ему Сталин. – Значит нужно как можно быстрее их разгромить. Товарищ Кузнецов, как у вас дела на Северо-Западном фронте?

– Положение тяжёлое, товарищ Сталин. – Поднялся командующий Северо-Западным фронтом генерал-полковник Кузнецов. – Противник постоянно контратакует, пытаясь прорваться к четвёртой танковой группе Гепнера. В самом Каунасе очень сильная группировка, идут тяжёлые бои на подступах к городу. Немцы хотя и сожгли почти всё горючее, но закопали танки в землю и используют их как доты. Оборудуют городские окраины для обороны. По сведениям моей разведки… с помощью местного населения.

– Вот значит как? – Удивился Ворошилов.

– Так точно, товарищ маршал. – Подтвердил Кузнецов. – Они их и встречали с цветами.

– Товарищ Берия, а что говорят ваши подчинённые? – Сталин посмотрел в сторону наркома НКВД.

– Так точно, товарищ Сталин. – Подтвердил Берия. – И с цветами встречали, и окопы вместе с немцами роют, и на наших солдат нападали в первые дни почти везде, и сейчас продолжают, хотя большинство фашистских прихлебателей уже испугалось и попряталось.

– А эти почему не прячутся?

– Наверное надеются, что Гепнер устоит, или что к нему помощь пробьется.

– Что вы на это скажете, товарищ Кузнецов, пропустите помощь к немцам? – Сталин пристальным взглядом окинул генерала.