Гроза 1940 - Страница 65

На генерала навалилось безразличие, развернувшись он пошел в свою палатку, махнув лётчику следовать за собой. В палатке он внимательно осмотрел посланца – совсем ещё мальчишка, наверное, первые дни на фронте. Он терпеливо дождался когда лейтенант допьёт кофе, спешить уже было некуда, и спросил:

– Лейтенант, а не могли бы вы пересказать мне слухи о положении дел на фронтах.

– Слухи? – Удивился лейтенант. – Господин генерал, я сегодня днём читал сводку по группе армий «"Юг"».

– Нет, лейтенант, меня интересуют именно слухи и, желательно, по всем фронтам.

Лейтенант, опять удивлённо посмотрел на него, кивнул каким–то своим мыслям и начал рассказ. Чем больше он говорил, тем мрачнее становился Клейст. Русские не зря охотились за штабными рациями, информация доступная ему с каждым днём становилась всё ограниченнее, пока радиус связи не совпал с возможностями танковых раций. Но даже в первые, относительно благополучные, дни информация пришедшая сверху поражала его излишней бравурностью. Поначалу он предполагал, что неудачи только у него, но, захватив в своём рывке на юг пленных, узнал, что семнадцатая армия, на соединение с которой он стремился, не только не взяла Львов, но и не сумела к нему приблизиться даже на десяток километров.

Пару раз сбитые над его войсками летчики сообщали о жестоких боях по фронту на весь радиус действий их самолётов. Сознавались, что видели уводимые большевиками на восток громадные колонны пленных, что их аэродромы в Польше передислоцированы дальше на запад, так как те, с которых они летали в первый день, захвачены русскими. Информация сообщенная на этот раз была ещё хуже. Нигде немецким войскам не удалось прорвать оборону русских, только счастливчик Гепнер, используя помощь местных националистов, сумел выйти к Каунасу и взять его, и остался в нём, окруженный со всех сторон противником. Не лучше были дела у второй и третьей танковых групп. Их задачей было взять Минск и одновременно окружить и уничтожить группировку русских в Белостокском выступе. Сталин упрямо держал там две армии, хотя любому лейтенанту вермахта было ясно, что выступ этот – громадная мышеловка. Гитлер каждый раз, когда ему сообщали, что информация о подготовке к войне достигла Сталина, интересовался о русских армиях в этом выступе. И узнав, что они остаются на месте, все сообщения разведки о подготовке большевиков к германскому нападению объявлял дезинформацией. И вот теперь эти армии, а на самом деле их там оказалось пять, а не две, нанесли удар по развёрнутым танковым клиньям немцев. Рвущийся к Барановичам Гудериан страшным фланговым ударом был сброшен в Припятские болота, где с тех пор и сидит. Русские заблокировали его дивизии, а сами прорвались в Польшу, где железным катком прошлись по тылам его группы и одновременно окружили большую часть соединений четвёртой полевой армии. Готу с его панцерами почти удалось выйти к Вильно, который литовцы превратили в свою столицу, переименовав на свой манер в Вильнюс, но на его пути обнаружились заблаговременно созданные оборонительные рубежи, об которые он безуспешно бился двое суток. А за это время большевики ударом на север отрезали его, да и Гепнера тоже, от прусской границы.

Ещё хуже дела обстояли в Румынии. Если германские войска держали оборону, даже окруженные и отрезанные, то румыны при первом же появлении русских танков попросту побежали! В результате русские окружили 11 полевую армию, которая и кипит теперь в котле, пытаясь пробиться на Северо-Запад в Словакию. Русские же захватили всю Добруджу, вышли к Болгарской границе и подходят к Бухаресту и Плоешти. О событиях в Финляндии лейтенант, к сожалению, ничего не слышал.

Клейст отпустил лётчика, разложил на столе самую крупномасштабную, из имеющихся, карту и сел анализировать услышанное. Даже неполной, отрывочной и не совсем достоверной информации, полученной им, достаточно, чтобы понять – начальный этап войны проигран. Ситуацию ещё можно было спасти, отозвав хотя бы на второй день войска вторжения обратно в Польшу. Тогда был шанс организовать оборону, сил для отпора большевикам хватило бы. Но в штабе ОКВ не хватило достаточно решительного или смелого человека для того, чтобы заставить Гитлера это сделать. А может просто не хватило информации для правильного анализа. А теперь уже поздно. Танковых дивизий у Германии уже нет. Наверное, для этого им и позволили прорваться так глубоко. Теперь–то Клейсту понятно, что его могли остановить в любой момент и на любом рубеже. Наверняка, не лучше дела и у остальных.

Если бы у Гитлера хватило здравого смысла отвести оставшиеся войска на границу Германии для организации обороны. Может Сталин удовлетворился бы Польшей. А если ему мало, то отдать ему и Румынию с Финляндией, и даже Словакию. Заключить любой договор на любых условиях, лишь остановить большевистские орды на пороге Германии хотя бы на полгода. Заключить мир с Англией, вывести войска из Франции, напугать их вторжением русских. Клейст вздохнул. Он прекрасно понимал, что фюрер на это никогда не пойдёт. Да и англичане с французами вряд ли пойдут на договор с ним. Не потому что они такие моралисты, об моральных качествах западных политиков он придерживался весьма низкого мнения. Просто не поверят Гитлеру после того, как он два раза – в тридцать девятом и сороковом году – обманул их. Клейст знал о переговорах, которые шли между Германией и Англией перед нападением на Польшу, но Гитлер предпочёл взять в друзья Сталина. Доходили до него слухи и о переговорах 40 года о совместной войне Запада с Советами. И опять англичане, а вместе с ними французы, поверили и проиграли. Желающих поверить фюреру в третий раз не найдётся.