Гроза 1940 - Страница 35

– Ясно, товарищ командир, роту – значит роту. – Ответил подполковник, и повернулся к саперу. – Пусть твои саперы, Сидоров, проверят вон ту балку, если надо подготовят просеку, чтобы мои ребята в ней не застряли, когда побегут. И смотри не перестарайся, чтобы наши танки прошли, а немецкие, если преследовать будут, не смогли. Проходимость у них точно похуже нашей, видел в Польше.

– Ну, ладно, эта отвлекающая, а основную засаду где думаешь устроить, – спросил Катуков.

– Километров через восемь отсюда дорога большую петлю делает, километра четыре, заболоченную старицу обходит. Танковый полк на этой петле поместиться должен.

– Ну поехали посмотрим, что ты там задумал, – сказал Катуков.

Подождав, пока капитан отрядил ехавших во второй эмке подчиненных проверить лесок и балку, они сели в машину и поехали дальше. Молчавший до этого шофер вдруг спросил:

– Значит всё–таки война, товарищ полковник?

– Да, Золотарёв, война. – Ответил на его вопрос Катуков и добавил. – Но если ты хотя бы кому–нибудь об этом скажешь до её начала, я собственноручно тебя в НКВД отволоку.

– Разве я не понимаю, товарищ полковник, – откликнулся тот.

В салоне опять воцарилось молчание, узнавшие не далее как вчера эту новость, офицеры сами ещё не свыклись с мыслью, что мирная жизнь закончилась. Пришла пора выполнить то, к чему их все эти годы готовили – дать отпор агрессору. Катуков вспоминал, как на сообщение о нападении немцев двадцатого мая, поинтересовался о действиях вверенного ему корпуса, если немцы не решаться на эту глупость. Представитель Генштаба в Киевском особом военном округе генерал Василевский, посмотрел на него тяжелым взглядом и ответил, что война всё равно будет, если не начнется в мае, то в июне обязательно. И тогда новоиспеченный командир корпуса понял что всё серьёзно.

Полковник по званию, Катуков до сих пор не понимал, почему его назначили командовать корпусом, конечно, при бригадной организации танковых корпусов, танков в нём ненамного больше, чем числилось по штату в его бывшей дивизии. Вот правда танки другие, мечта а не танки. Две сотни Т–34, и четыре десятка КВ, собранные в одном месте, такой аргумент, что заставит считаться с собой любого противника. Да и легкие танки, а их почти сотня, треть состава танковых бригад корпуса, самые лучшие из их типа – БТ–7М. А две недели назад пригнали в корпус новинку – полк самоходных установок, двадцать одна машина. Катуков со штабом сам лично встречал невиданную технику. Самоходки, конечно, разрабатывали и раньше, но какие то были машины – трактор с пушкой на горбу – ни скорости, ни защиты, всего достоинств что сам ездит. А эти красавицы покорили его сразу. Полностью бронированные, с мощной пушкой в 85 миллиметров в скошенном лобовом листе на ходовой тридцать четверки. Длинноваты, конечно, и при наводке нужно поворачивать всю машину, но мощь пушки такая, что любой танк навылет. Коекто из офицеров штаба пытался критиковать неудачную компоновку, большую длину, мол в стандартный ангар не войдет. Но Катуков сразу оценил важность такой машины, а когда командир полка, молодой майор, обрисовал на совещании тактику применения его машин, сомневающихся не осталось. Были и ещё сюрпризы. Через неделю после первых самоходок пришла ещё одна батарея, теперь уже тяжелых на базе КВ с пушкой калибром в 152 миллиметра. Здесь уже засомневался и он сам, никаких преимуществ перед КВ–2, с такой же артсистемой, она не имела. Услышав такую оценку, командир батареи попросту подогнал свою машину к стоящему в парке КВ–2 и поставил рядом. Лучшего объяснения трудно было придумать. Самоходка была почти на метр ниже танка, а это несколько сотен метров незаметности, а то что пушка только вперёд смотрит, так и из КВ–2 под большими углами к корпусу стрелять не рекомендуется.

Пришли в корпус и другие новинки. Дивизион реактивных установок, действие которых и сам Катуков представлял смутно, но командир дивизиона пообещал, что увидев залп его установок хотя бы один раз, запомнишь на всю жизнь, а если под их обстрел попадешь, то и в аду после смерти не страшно будет. Прибыл и дивизион обычных минометов, но невиданного калибра в 160 миллиметров, и тоже самоходные, на базе старого доброго Т–26, лишенного башни. Два артиллерийских полка обычных пушек никого уже не удивили. Всё это вместе создавало такую мощь, что поставленная перед Катуковым задача остановить немецкую Первую танковую группу, уже не казалась такой невыполнимой как вначале. Четыре сотни стволов вразумят любого противника, если, конечно, их грамотно применить. Взять, к примеру механизированные корпуса, в состав одного из которых входила три месяца назад его дивизия. Девятьсот танков! А толку, если они все к пехоте привязаны. Разбросали по полкам и дивизиям, вот и получились вместо бронированного кулака растопыренные пальцы. Слава богу, пришла кому–то умная мысль преобразовать этих монстров. Вместо одного громоздкого и плохо управляемого корпуса создать три поменьше – один танковый и два механизированных, уже на бригадной основе, а не дивизионной. Конечно в цифрах они смотрятся не так внушительно, но Катуков понимал, что эффективность их действий повысится. Теперь впереди будет танковый кулак из его корпуса, а позади уже железные пальцы механизированной пехоты, которые будут подметать ошметки того, что он разнесёт.

Только бы какому–нибудь «"гению"» из высших штабов не пришла в голову мысль вмешаться и забрать из–за его спины механизированные корпуса, без мощных резервов он не устоит. Ведь против него у немцев два их танковых корпуса, и численность у них не такая, как у нас. Это больше тысячи танков собранных в едином кулаке! И Клейст противник серьёзный, такого шапками не закидаешь, как любили недавно орать на собраниях.