Гроза 1940 - Страница 116

К оглавлению

116

– И наконец четвёртое. – Роммель отложил блокнот. – Британская сторона обеспечивает нашу эвакуацию из северной Африки в Италию, желательно в Геную или Триест, или в Хорватию, например в Риеку, что для нас предпочтительнее.

– А если наше правительство не согласится с вашими предложениями? – Сэр Джон решил оставить последнее слово за собой.

– Тогда мы немного повоюем здесь. – Ответил ему командующий Африканским корпусом. – И я уверен, что вашему правительству это очень не понравится.

Роммель встал, давая понять, что разговор закончен. Тотчас из–за ближайшего бронетранспортёра выскочил командир охраны, судя по всему ожидавший этого движения командующего. Роммель оправил китель и решительно шагнул к двери. Он сделал всё от него зависящее, оставалось ждать реакции британского правительства.

20 июня
окрестности Варшавы

Даже самая лучшая цейсовская оптика не может сократить расстояния. Может только создать видимость близости. Вот и сейчас оставшиеся полтора километра до окраин Варшавы легко уменьшить с помощью линз, но невероятно трудно пройти под огнём русской артиллерии. Вжимающихся в неровности почвы солдат легко понять. Когда по тебе гвоздят несколько артиллерийских полков, почему–то не думается о величии рейха, а всё больше о своей ничтожной жизни.

Генерал Зейдлиц оторвался от бинокля. Кажется, эта авантюра пришла к своему логическому концу. Впрочем, ничего другого он и не ожидал с самого начала этого прорыва. Выступать против кадровых советских дивизий со всяким сбродом, гордо носящим название корпусной группы, несомненно, почётно для славы Рейха, но смертельно опасно для всех в нём участвующих. Только желающий оправдаться после разгрома в Прибалтике Манштейн смог согласится возглавить этот рейд.

Хотя, где он этот Манштейн? Командующий корпусной группой «"Манштейн"» не отзывается уже со вчерашнего вечера, когда он отдал этот смертоубийственный приказ на прорыв к бывшей польской столице.

Зейдлиц повернулся и пошёл вниз к подножию холма. Он увидел всё, что хотел. Их, несомненно, ждали. Приготовить такую оборону даже за пару дней, попросту, невозможно. Значит русские ожидали их прорыв и успели великолепно приготовиться. Что в очередной раз подтверждает предупреждение командиру об абсурдности его, Манштейна, плана. Он хорошо помнит скандал, который командир корпуса закатил командиру своей самой боеспособной дивизии, после оглашения плана операции.

Тогда Зейдлиц заметил, что наступать с необеспеченным северным флангом «"смерти подобно"», не считать же прикрытием только воды реки, даже если это Висла. Все эти местные ополчения и полицейские батальоны хороши при охране тылов, но совершенно не пригодны при атаке любой кадровой части, которая их пройдёт насквозь и не заметит. Тогда в жёстком споре с назначенным командиром корпуса генералом Манштейном он позволил себе разозлиться. И его вопрос о том, что они будут делать, когда русские ударят им в открытый левый фланг, вызвал у командира корпуса откровенную злость. А получив ответ на свой вопрос генерал Зейдлиц вначале удивился, потом разозлился, а вслед этим чувствам ему стало просто страшно. И он, уже не считая себя обязанным сдерживаться требованиями субординации, задал вопрос, который терзал всех офицеров вновь созданного корпуса:

– А что мы будем делать когда русские, всё–таки, ударят нам во фланг? Придумывать ещё одну танковую армию?

Столь жестокий намёк на обстоятельства прощения Гитлером опального генерала и вызвал у Манштейна ненависть к своему подчинённому, неконтролируемую и плохо скрываемую. Впрочем самому Зейдлицу было абсолютно безразлично, что о нём думает его командование. Он хорошо помнил, как в былые времена, многие из его доблестных предков оказывались правы, отстаивая своё мнение, не совпадающие с приказами не только генералов, но и королей и императоров.

«"Фюреры приходят и уходят, а Германия остаётся"», – к месту вспомнилась цитата из русской листовки. Может быть они и правы? Может Германии стоило искать на востоке союзников, а не врагов? Зейдлиц не успел забыть ту Великую войну, когда ему пришлось гнить в окопах и на Западе и на Востоке. Тогда наступление армии Самсонова в Пруссии, явно неподготовленное и обречённое на провал, вызвало у немецкого командования удивление, не столько своим безрассудством, сколько желанием спасти союзную Францию от неминуемого разгрома. Тогда кайзеру Вильгельму пришлось выбирать – разгромить Францию или спасти Пруссию. К чести государя Германии, он решил что спасение своих подданных намного важнее военных триумфов. Немецкие дивизии повернули на восток. Франция была спасена, а лейтенант Зейдлиц получил своё первое ранение.

А затем были четыре долгих года бессмысленного сидения в окопах, многочисленных жертв за несколько километров прорыва, столь же многочисленных потерь при отражении атак противника. И непрошенная мысль, вынесенная с восточного фронта – а стоило ли враждовать с русскими?

Мысли эти вернулись, после более чем двадцати лет забвения. А в самом деле, был ли другой вариант развития событий месяц назад? Ведь «"советы"» предлагали, если не «"обоюдную любовь"», то по крайней мере взаимовыгодное сотрудничество. Возникал, вполне естественный вопрос, что толкнуло Гитлера на восток, а, вернее, что ЕМУ ПООБЕЩАЛИ НА ЗАПАДЕ, ЧТО ОН ПРЕЗРЕЛ ВСЕ ВЫГОДЫ СОТРУДНИЧЕСТВА С РОССИЕЙ.

Впрочем, все эти мысли были актуальными пять дней назад, когда его «"Мекленбургская пехотная"» дивизия устремилась на прорыв.

116